Он направился в платную конюшню и оседлал свою новую лошадь. Старик, владелец конюшни, сидел, прислонившись спиной к бочке с гвоздями для подков, и время от времени прикладывался к стоящему между ног кувшину. Джули заплатил ему, но старик даже не поднялся.

— Ты из какой команды? — поинтересовался он.

— Я сам по себе, — ответил Джули.

— Вот как, — заметил старик. — Немногочисленная команда. Странное время, чтобы пускаться в путь, ты не находишь?

— Наверное, — согласился Джули, но все равно уехал.

70

Когда прошли местность, подвергшуюся нападению саранчи, появилась хорошая трава, небо очистилось, и две недели они двигались абсолютно без всяких приключений. Скот успокоился и шел на север, не устраивая паники и других неприятностей, за исключением одной, которая стоила Ньюту его любимого коня — Мыши.

Ньют даже не сидел на нем, когда случилось несчастье. Он в тот день поменялся лошадьми с Беном Рейни. Дневная работа была закончена, и Бен поехал к стаду, чтобы отбить животное, предназначенное по разрешению капитана на ужин. Он подъехал к маленькой норовистой коровке, чтобы отбить ее годовалого бычка, но корова неожиданно озлилась и внезапно пырнула Мышь в пах. Корова была маленькая, но с необыкновенно острыми рогами, и ее бешеный удар даже приподнял задние ноги Мыши. Бен Рейни вылетел из седла и постарался убраться подальше, чтобы не по пасть на рога самому. Соупи Джонс заметил случившееся. Он подскакал и отогнал корову, но было уже поздно. Из брюха Мыши фонтаном била кровь.

— Позови Дитца, — велел Соупи. Дитц считался лучшим лошадиным доктором в команде, хотя и По Кампо был недурен. Оба подошли, чтобы осмотреть лошадь, и оба печально покачали головами. Ньют, который в этот момент находился с другой стороны стада, увидел, как они машут ему, и подскакал. Увидев теряющего кровь Мышь, он едва не лишился чувств от расстройства.

Не знаю, что с ней такое случилось, — оправдывался Бен Рейни. — Я ей ничего не делал. А она кинулась на лошадь. Потом смотрю, за мной погналась. У нее такие острые рога.

Задние ноги Мыши дрожали.

— Ну, тебе лучше его пристрелить, — сказал Калл Ньюту. — С ним покончено.

Ньют уже хотел взять поводья, когда вмешался Диш Боггетт.

— Да ладно, капитан, — произнес он негромко, — зачем заставлять человека пристреливать собственную лошадь, когда есть другие, кто может это сделать. — И не говоря больше ни слова он отвел истекающую кровью лошадь ярдов на сто в сторону и выстрелил в нее. Потом вернулся, неся седло. Ньют был ему глубоко благодарен, он знал, как трудно было бы ему застрелить Мышь.

— Зря мы с тобой поменялись, — расстраивался Бен Рейни. — Никак не думал, что такое может случиться.

В тот вечер много говорили об опасностях, связанных с работой со скотом. Все согласились, что работа опасная, но никто не слышал, чтобы маленькая корова умудрилась пырнуть лошадь в брюхо и убить ее. Ньют поменялся сменами с ирландцем, а потом через четыре часа со своим сменщиком. Ему хотелось побыть в темноте, где бы никто не увидел, как он плачет. Мышь ни когда не вел себя так, как все остальные лошади, и вот теперь он исхитрился и умереть не так, как все. Ньют ездил на нем восемь лет и так переживал его потерю, что впервые пожалел, что так рано рассвело.

Но солнце вышло, разукрасив все вокруг, и он понял, что надо ехать завтракать. Он тщательно вытер следы слез с лица и уже было собрался повернуть к фургону, как заметил, что мистер Гас, стоящий около маленькой палатки, машет ему. Ньют подъехал. Проезжая мимо открытого входа в палатку, он увидел сидящую там на одеяле Лорену. Волосы ее были распущены по плечам, и она показалась ему прекрасной.

Август развел небольшой костер из бизоньего навоза и сердито проговорил:

— Черт, ненавижу я готовить на дерьме. Я слышал, ты потерял свою лошадь.

— Да. Бен на нем ехал. Но он не виноват, — заметил Ньют.

— Слезай, выпей кофе, может, полегчает, — предложил Август.

Пока он пил кофе, из палатки вышла Лорена. К удивлению Ньюта, она ему улыбнулась, ничего не сказала, но улыбнулась. Его это так обрадовало, что он сразу же почувствовал себя лучше. Всю дорогу от Техаса он в душе беспокоился, что Лорена винит его в том, что ее украли. Ведь именно он должен был присматривать за ней в ту ночь. Но она явно не сердилась на него. Она стояла у входа в палатку, любуясь великолепным утром.

— Я уже привыкла, что так далеко видно, мне даже нравится, — проговорила она. Август подал ей чашку кофе, и она взяла ее обеими руками. Пар поднимался ей прямо в лицо. Ньют точно знал, что никогда не видел никого красивее, и просто чудо, что он вместе с ней завтракает. Диш, да и любой другой ковбой с радостью отдал бы шпоры и седла, чтобы быть на его месте.

Она села перед палаткой и принялась дуть на кофе, чтобы остудить его. Ньют выпил свой и почувствовал себя значительно бодрее. Бедный Мышь умер, но день стоял прекрасный, и он имел редкую возможность по завтракать вместе с мистером Гасом и Лореной. Вдалеке он увидел потянувшееся на север стадо. На расстоянии мили сзади тащился фургон. За ним шел По Кампо — маленькая точечка в огромной пустыне.

— Вы только посмотрите на этого старика-повара, — сказал Август. — Похоже, он собирается дойти пешком до Канады.

— Он любит смотреть на траву, — объяснил Ньют. — Все время что-то находит. И потом все это готовит.

— Готовит траву? — удивилась Лорена. Она никогда не видела По Кампо вблизи, но заинтересовалась маленькой фигуркой, бредущей целый день по бескрайней равнине.

— Нет, но иногда он жарит кузнечиков, — пояснил Ньют.

Лорена засмеялась, и ее смех прозвучал музыкой в ушах Ньюта.

Дуя на кофе, она смотрела на Гаса. Со времени своего спасения она проводила долгие часы, глядя на него. С ним было приятно путешествовать, потому что он никогда не злился и не ругал ее, как другие мужчины. Все те недели, что она проплакала и продрожала, он ни разу не выказал нетерпения и ничего не требовал. Она так привыкла к нему, что стала надеяться, что их путешествие будет длиться бесконечно. Все было просто и даже приятно. Никто ее не беспокоил, а езда верхом через равнины, покрытые колышущейся травой, под утренним солнцем доставляла ей удовольствие. Гас говорил и говорил. Что-то ее интересовало, что-то нет. Но ей было приятно, что ему нравится с ней разговаривать.

Такая жизнь ее устраивала, во всяком случае, много больше, чем раньше. Но она никак не могла забыть о той другой женщине, про которую Гас ей рассказал. Но больше он о ней никогда не говорил. Разумеется, она и не спрашивала, но забыть об этом не могла. Лорена с ужасом думала о том дне, когда они приедут в город, где живет эта женщина, и тогда их простой жизни может прийти конец. Она должна что-то сделать, чтобы этому помешать. Она должна бороться. Она решила сказать Гасу, что выйдет за него замуж, прежде чем они доедут до этого города.

Она никогда раньше не думала о том, чтобы выйти замуж. Ей этого не хотелось. Ей хватало всех тех мужчин, что заходили в салун. Некоторые хотели жениться на ней, все больше молодые ковбои. Но она не относилась к этому серьезно. С Гасом другое дело. Он ни когда не говорил, что хочет жениться на ней, но он и не скупился на комплименты по поводу ее красоты. Он и сейчас все время хвалил ее, утверждая, что она самая красивая женщина на равнинах. Они хорошо ладили, не ссорились. С ее точки зрения, это означало, что он хочет на ней жениться, когда придет конец путешествию. Она порадовалась, что он позвал мальчика завтракать. Ньют был безобиден, более того, мил и застенчив. Если она будет с ним поприветливее, Гас может решить, что она вполне годится в жены. Хотя он до сих пор не трогал ее, она чувствовала его желание, когда лежала рядом с ним по ночам, и собиралась позаботиться о том, чтобы он продолжал хотеть ее до того, как они приедут в Огаллалу. Она должна сделать все, чтобы он забыл другую женщину.

Когда Ньют вернулся к стаду, то едва не парил в воздухе — так был счастлив. Про Мышь он уже забыл и помнил только о Лорене. Она еще раз улыбнулась ему, когда он садился на лошадь.